Во имя Чести (СИ) - Страница 60

Ко мне приезжала Марель, но реальный мир в тот момент был мне настолько безразличен, что я не запомнил, зачем она это сделала. Честно говоря, немного пообщавшись с землянкой, я пришёл к выводу, что в принципе не понимаю, зачем она всё ещё пытается встревать в мою жизнь; просто прежде я об этом не задумывался. Да она, похоже, и сама этого не понимала. Может, она ждала от меня просьбы вернуться? Но зачем, если я был ей противен?

Тогда, впрочем, я обо всём этом не думал, жизнь моя была зациклена на прошлом. И снах — редких возможностях вновь прикоснуться к ней, увидеть, услышать звонкий голос. Я буквально жил от сна ко сну, и если не встречал её там, день оказывался прожит зря. Это было настоящее сумасшествие, но я не мог, да и не хотел что-то менять. Не мог, потому что, как и предполагал, продолжал ощущать её эмоции настолько остро, будто она была совсем рядом. Не хотел… потому что теперь я знал, какой бывает жизнь, и не был согласен на что-то меньшее.

Немного встряхнуть меня удалось Арату, который в какой-то момент вернулся из поездки (пока я был занят, на моём корабле летал именно он). Найдя меня в совершенно раздавленном и очень жалком состоянии, друг вышел из себя. Он кричал, — я первый раз видел невозмутимо-спокойного Арата в таком бешенстве, — и едва удерживался от того, чтобы как следует мне врезать.

После этого визита я понял одно: так дальше жить нельзя. Я действительно превращался во что-то жалкое и бессмысленное, живущее фантазиями и ощущениями человека, который находился от меня в миллионах световых лет. Правда, принятое мной решение Арат, мягко говоря, не одобрил. Но спорить просто не имел права, и мы впервые на моей памяти серьёзно разругались.

Хотя даже после этого друг меня не бросил, и полетел со мной на Землю к генералу Зуеву. Сейчас мне кажется, что меня с тем решением будто кто-то подтолкнул под руку, а тогда всё виделось единственно правильным и очевидным. В конце концов, если право воспользоваться Ладонью Чести у меня отняли, это был последний шанс достойно закончить свою жизнь.

Покинув корабль в космопорту, я попрощался с Аратом навсегда. Он был крайне недоволен моим решением, но… это не в наших обычаях — мешать людям совершать поступки, даже если они кажутся нам глупыми. Путь Чести каждый ищет сам, и для каждого он — свой, потому что у каждого своя судьба и свой характер, в каждом разное количество Воли и Желания.

Во мне к тому моменту Воли не осталось вовсе.

К порогу дома генерала я прибыл… мягко говоря, налегке. Ритуальная одежда, на поясе — Ладонь Чести и Последний Шаг (именно так называлось то старинное оружие, которое Варвара называла «саблей»). Всего остального в моей жизни больше не было; я ведь летел умирать, а зачем покойнику материальные ценности? Деньги, дом, корабль — всё было роздано и забыто.

Зуев открыл мне дверь сам, и враждебности или настороженности в нём не было, хотя он меня и узнал. Просить этого человека об оказании мне чести было стыдно: я не стоил его снисхождения. Но я знал, что если откажется он, останется только воспользоваться Ладонью. Да, я обещал Варваре не прибегать к этому выходу, но…

К тому моменту Путь Чести уже почти перестал для меня существовать, и нежелание Старейшин иметь со мной дело было тому подтверждением. Служба Зеркала Чести была последним моим шансом вернуться на этот Путь. Шансом, который мне подарили ни за что и который у меня отобрали по прошествии нескольких лет как у не оправдавшего доверие. Я не мог винить Старейшин даже за их отказ сменить хранителя Заложнику Чести: для них и так было со мной слишком много мороки, и наставник оказался полностью прав. Какая разница, что послужило последним толчком, окончательно свернувшим меня с Пути?

А дальше… Дальше генерал шокировал меня не меньше, чем его дочь. Мой рассказ вызвал у него только растерянность и, почему-то, веселье. Причём я чувствовал, что смеётся он совсем не надо мной, и это очень удивляло. Более того, мать Варвары — очень молодо выглядящая женщина с красивыми светлыми волосами, — тоже совершенно не рассердилась, у неё я вызывал сочувствие. И это было совсем уж дико.

Дальше от меня почти ничего не зависело. Генерал вдруг взялся решать за меня все мои проблемы; даже пригрозил достать с того света, если я вдруг попытаюсь туда отбыть. Но Ладонь была прочно забыта из-за одной-единственной фразы землянина: «Нужна моя дочь? Встречу я вам обеспечу, а дальше сами разбирайтесь». Что при этом он оказал мне честь, назвав «хорошим парнем», и вообще относился как к близкому родственнику, на фоне данного обещания просто терялось.

Мысль, что я смогу снова увидеть Варвару, казалась продолжением снов, составлявших смысл моей жизни в последние дни. Но тем не менее, я уцепился за неё с отчаяньем утопающего.

А потом я имел удовольствие познакомиться с братьями девушки, и знакомство это подействовало на меня неожиданно. Я как будто очнулся от забытья, проснулся. То есть, о Варваре я думать не перестал, но прекратил двигаться вперёд как пушинка, послушная воле ветра. Причём меня не оставляло ощущение, что хозяин приютившего меня дома заметил эту перемену и искренне ей обрадовался.

В уже более вменяемом состоянии приглядевшись к семье генерала Зуева, я… в общем, все вопросы относительно поведения и привычек Вари отпали сами собой. В гражданской жизни её отец оказался человеком невероятно лёгким и жизнерадостным, но крайне насмешливым. А братья…

Старший, Владимир, капитан спецназа, был мужчиной простым как лом, довольно грубым, ещё более вспыльчивым, чем сестра, но при этом незлым и готовым прийти на помощь даже совершенно незнакомому человеку.